Рынок детской литературы: Циферки от паники

И правда, в последнее время то и дело натыкаешься на панические заголовки, констатирующие крах и смерть детско-подростковой литературы. Особенно в этом преуспело РИА «Новости». Сначала оказывается, что в России писать книги для детей «не круто» (и Анна Насинова это может подтвердить). Потом уже и издатели боятся выпускать подростковую литературу. Наконец, Борис Кузнецов («Росмэн») уже на «РБК daily» риторически вопрошает, почему у нас мало детских писателей. (Правда, затем Борис объяснил, что провокационный заголовок — заслуга редактора, но суть статьи от этого не меняется).

При этом эксперты (и те, кто себя таковыми считает) ссылаются в основном на личные ощущения. Исключение — глава «Росмэна», опирающийся на некие свои внутренние источники. Впрочем, они настолько внутренние, что объективному анализу не поддаются.

Попробуем спокойно, без встречных экспертных мнений разобраться в ситуации. Поищем циферки, доступные каждому.

Авторы, которых «нет»

Мода на цитирование фразы Сергея Михалкова о смерти детской литературы вызывает некоторую оторопь. Хотя бы потому, что именно Михалковская премия собирает все больше претендентов. В нынешнем году из-за наплыва желающих пришлось даже задержать объявление итогов на три месяца. Впрочем, о премиях мы еще поговорим, давайте пока о людях.

Лучше всего на стон об отсутствии современных детских и подростковых авторов ответила Евгения Пастернак, которая в своем блоге с лету привела список из 41 фамилии — и это только лично знакомые! Причем список неполный. Например, там нет Дины Сабитовой, Аромштам и Мурашовой (которые уже ближе к классикам), нет (по причине исключительно склероза) Эдуарда Веркина и Наиля Измайлова, нет нескольких интересных авторов, с которыми надеемся познакомиться на церемонии награждения Михалковки. Ну и нас, скромных, не упомянуто. Налицо — полсотни писателей, о которых детская и подростковая литература еще десять лет или ничего не знала, или только начинала догадываться. Сегодня все они (мы) есть. И именно это поколение начинает определять современную русскоязычную «детскую» словесность.

(Кстати, из разговора с теми же финнами я вынес убеждение, что и за бугром та же тенденция — взрывообразное явление молодых в детской литературе; впрочем, тут циферки найти не так просто, так что считайте реплику оффтопом).

А вот теперь — о премиях.

Во-первых, нужно сказать огромное благодарствуйте всем организаторам детских и подростковых премий. Ведь заметная часть вышеперечисленных авторов стала на крыло именно благодаря «Заветной мечте», «Книгуру», премий имени Михалкова и Крапивина и так далее. Кстати, журналисты! Если вам хочется узнать имена современных авторов, загляните хотя бы шорт-листы упомянутых премий. Они постоянно обновляются. Под давлением начинающих перестали самономинироваться и Востоков, и Гиваргизов, и Сабитова. Но это не значит, что мы не увидим их в списках лауреатов.

Потому что, во-вторых, нынешние «детские» писатели все увереннее чувствуют себя и во «взрослых» премиях. Например, финалист «Книгуры» Наиль Измайлов со своим «Убыром» попал и в лонг-лист «Нацбеста», и в длинный список «Большой книги», а Дарья Вильке заняла второе место в «Русской премии» (правда, с совсем не детской книгой, но автор тот же!).

То есть авторы как раз есть — и численно, и качественно. То, что журналисты и «эксперты» их не замечают — это, как говорила одна моя знакомая художница, «к окулисту».

Издатели, которые «боятся»

Тезис о том, что якобы российские издатели «перестали» издавать детские книги, тоже кажется не совсем состоятельным.

Например, за минувшее десятилетие появилось сразу несколько ярких издательств, специализирующихся на книгах для подростков: «Самокат», «Розовый жираф», «Нарния» (с оговорками). И если тот же «Самокат» сначала специализировался на переводах, то сегодня ситуация меняется. Вот циферки, которые я взял, проанализировав каталог издательства и воспользовавшись сервисом Findbook. Если в 2003 году издано всего семь книг, и почти все это был исключительно Пеннак, то в 2011 году количество переводных и «родных» авторов почти сравнялось, а в 2012 году оригинальные писатели пока обгоняют зарубежных. Подробнее см. на рис. 1.

Рис. 1. Соотношение переводных и русскоязычных книг в портфеле издательства «Самокат»

Показателен не только рост доли русскоязычных авторов, но и общее увеличение ассортимента. Ну никак это не похоже на падение и издательский страх.

Остальных издателей анализировать не стал — уж очень много времени это отнимает, а обращаться в сами издательства не хочу принципиально, ведь циферки должны браться из общедоступных источников, правильно?

Кроме специализированных «детских» издательств, все больше интереса к непрофильной литературе и у их «взрослых» собратьев. Например, мое родное издательство «Время» десять лет назад имело в портфеле только Баума, Постникова и Жвалевского/Мытько, а сегодня — и тебе Гиваргизов, и Востоков, и Чудакова, и Юнна Мориц, и Костя Арбенин, и Андрей Усачев, и Жвалевский/Пастернак.

Мне могут возразить, что отдельные мелкие издательства погоды не делают.

Ладно, обратимся к большой статистике. Если верить Российской книжной палате, с 2008 года детлит практически не меняется в процентном отношении: 8­–9% от общего количества наименований и примерно 20% по тиражам. А вот внутри самой детской литературы происходят очень показательные изменения — доля художественных книг все время растет (см. рис. 2 и 3).

Рис. 2. Изменение доли художественной и нехудожественной литературы в российском детлите (по наименованиям)

Рис. 3. Изменение доли художественной и нехудожественной литературы в российском детлите (по тиражам)

Примечательно, что за годы кризиса (с 2009 по 2011) доля «художки» выросла с 50 до 67% по наименованиям и 39 до 58% по тиражам. То есть подтверждается субъективное ощущение того, что эра многочисленных «энциклопедий» завершается, и родители все чаще покупают детям что-то «почитать».

За счет чего произошел этот рост? Борис Кузнецов уверен, что бал правят исключительно классики: Чуковский, Барто, Михалков, Маршак. И, если посмотреть статистику на том же сайте Книжной палаты, то на первый взгляд, директор «Росмэна» совершенно прав. Не буду загромождать текст таблицами, кому интересно, сами найдите в данных за 2008, 2009 и 2011 год табличку «Список наиболее издаваемых авторов по детской литературе». В топ-20 входят — не считая плодовитейшего автора современности Степанова В.А. — именно эти глыбы и матерые человечищи. Но чтобы их издание росло? Не уверен.

Разве что у Чуковского в 2009 был явный всплеск (к юбилею, что ли, готовились?), у прочих столпов — стагнация.

Барто: в 2008 году издано 109 книг тиражом чуть более полутора миллионов, в 2009 — 98 книг (миллион 200тыс), в 2011 — 97 книг (менее миллиона).

Михалков: в 2008 — 58 книг (740 тыс.), в 2009 — не попал в топ, в 2011 — 31 книга (420 тыс.)

Маршак: в 2008 — году 52 книги (570 тыс.), в 2009 — 68 книг (606 тыс.), в 2011 — 51 книга (376 тыс).

Я уж не говорю о Роулинг, которая еще в 2008 г еще шла на пятом месте (всего 10 книг, зато тиражом почти миллион), в 2009 ее уже в двадцатке не было, в 2011 вернулась, но всего на 16-м месте (7 книг, 340 тыс. тиража)

Зато, например, Усачев заметно поднялся в этом рейтинге: 2008 г — 25 книг тиражом 411 тыс, в 2009 — 34 книг и 360 тыс. тиража, а в 2011 — уже 71 книга и тираж 649 тыс. (чуть не вдвое больше). Он, конечно, далеко не начинающий автор, но все же посовременнее Маршака с Барто.

Вывод: дети читают все больше художественной литературы, причем классики постепенно теряют свои позиции. За счет чего? Ну не за счет Роулинг, это точно. И вампиромания очевидно пошла на убыль. Остается предположить, что рост чтения происходит как раз за счет новых отечественных авторов.

И все-таки — экспертное мнение

Ну что, утомил циферками? Простите, но я их с детства люблю. Пепел красного диплома физфака, опять же, стучит в моем сердце.

А теперь, хоть и обещал не прибегать к экспертным мнениям, все-таки не удержусь. Штука в том, что за последний год я не раз и не два слышал от самых разных издателей: «Все падает, только детская книга держится».

Да чего далеко ходить — даже в последнем опусе РИА «Новости» признают, что «в целом сегмент детской литературы чувствует себя не в пример лучше, чем весь остальной российский рынок художественных книг».

Ну, опусы опусами, а вот что говорит Олег Новиков (глава «ЭКСМО»): «Последние годы, несмотря на кризис, рынок именно детских книг демонстрировал определённый рост».

А вот — целая подборка мнений под красноречивым заголовком «Детская литература может спасти российский книжный бизнес». И это мнения не самонадеянных журналисток, а специалистов. Высказались: глава Роспечати Сеславинский, основатель издательства «Розовый Жираф» Юлия Загачин, главный редактор издательского дома «Самокат» Ирина Балахонова…

Словом, «наши» эксперты покруче будут. Конечно, наши они исключительно в кавычках. Скажем, Новиков, констатируя рост «детского» сегмента, настроен скептически: «Я думаю, что сейчас ситуация успокоится, а многие, кто достаточно опрометчиво бросился в издание детских книг, уйдут из сегмента».

Но это всего лишь мнение, пусть очень уважаемого и компетентного, но отдельного человека. А факты — циферки — штука упрямая. Вот им верю.

P.S. Кстати, вы заметили, что солидные люди, анализируя сложную ситуацию, употребляют выражения «я думаю», «мне кажется», «есть ощущение» — а самоуверенные дилетанты лихо навешивают ярлыки, подпирая их модальными «как известно», «очевидно» или, в крайнем случае «эксперты считают», «издатели честно признаются».

Что за эксперты и кто эти издатели, обычно остается тайной.

Автор статьи: Андрей Жвалевский, впервые материал был опубликован в журнале о детской литературе «Переплет»