Маленькие заметки о стихах для маленьких

Я сам, или кто такие космонавты

Мой знакомый, трехлетний Макс, однажды внимательно изучал радугу, возникшую в небе после ливня. Когда радуга исчезла, он спросил: «Мама, а почему кончилась радуга?» – «Не знаю, – ответила мама, – наверное, потому, что все красивое кончается». – «А почему все красивое кончается?» – «Ой, Макс, все некрасивое тоже кончается!» – «А почему?» – «Ну, вообще все кончается». – «А почему вообще все кончается? – «Я не знаю». – «Наверное, – сказал умудренный Макс, – это только дядя-мастер по радугам знает...»

Хотелось бы думать, что детский поэт может быть хоть в чем-то сродни «дяде-мастеру по радугам», чтобы отвечать на замечательные вопросы наших юных читателей, а если говорить про таких маленьких, как Макс, – то пока еще слушателей.

Меня уже давно преследует идея сложить свои стихи по возрастной лестнице: начать с самых малышовых, с тетешканья, с того, что когда-то называлось поэзией пестования, и незаметно, месяц за месяцем, год за годом «подниматься» к школе. Отдаю себе отчет в том, что в идеале это вряд ли выполнимо: слишком зыбки психологические границы в дошкольном возрасте, слишком различны дети, слишком они еще – и слава богу! – сопротивляются унификации.

И все-таки есть нечто, что их, трехлеток, объединяет. Назовем это веселым возгласом «Я сам!». Маленький слушатель сам открывает для себя то, что впоследствии становится для него самым важным в жизни: мир взрослых, свою семью, природу, первые, основные понятия, и – речь, язык. На главном месте здесь нередко оказываются фантазия и звук, которые и хочется подхватить.

Тот же Макс однажды так ответил на вопрос, кто такие космонавты. «Это, – сказал он, – такие люди, которые делают пупок бабочки». Попробуйте его оспорить!

Я расту, или право на добавку

А что в четыре года? Мир невероятно расширился, и наш читатель (во многом уже именно читатель!) теперь вовсю к нему приглядывается. Появляются детали, которые раньше он не замечал. Приходят поступки (и проступки), на которые он теперь отваживается. Но главное внимание – мелочам: травинкам, насекомым, винтикам, ниточкам, буковкам. Буковкам – особый почет: их рисуют, их обводят пальцами, их на разные лады произносят, из них составляются слова и первые, самостоятельно придуманные песенки:

Луна пропала,

Нету луны.

Похоже, что она

За небом,

За домом,

За окошком,

За краном...

Луна поет

И не плачет никогда...

– На-на-на! –

Поет луна.

Я очень обрадовался, узнав это творение одного из моих самых маленьких друзей, – обрадовался, потому что оно оказалось похожим на мое собственное стихотворение, которое я написал далеко не в четырехлетнем возрасте… «Значит, – подумал я, – сидит во мне и такой малыш, и надиктовывает свои правила игры, очевидно, общие для многих…»

Четырехлетний ребенок уже вовсю пользуется своими правилами и своими правами – в частности, правом озвучивать окружающее, правом слушать и читать чистые, ритмические, гармонизирующие его внутренний мир строчки. Но не только!

Есть у взрослых много прав –

Рассуждая здраво,

И ребенок тоже прав,

Защищая право

Разорвать о гвоздь рукав,

Сунуть в рот козявку,

И одно из главных прав –

Право на добавку!

Вот таким «правом на добавку» я бы назвал и право на стихи. С них на самом деле начинается в жизни куда больше серьезного, чем мы порой думаем.

Я со всеми, или что такое любовь

Как-то раз юная пятилетняя особа сидела рядышком со взрослыми и внимательно прислушивалась к их беседе. В какой-то момент она вмешалась в разговор и философски заметила: «Жизнь – это любовь…». Фраза пришлась весьма кстати, все рассмеялись, и я решил удержать внимание девочки: «Скажи, а что такое любовь?» Она тут же нашлась: «Любовь – это жизнь…». Мне не оставалось ничего другого, как спросить у нее: «А что же тогда смерть?» – «Знаешь что, – ответила она, – пойдем залезем под стол…»

Порой мы не без оснований поражаемся уму и проницательности наших маленьких собеседников. Есть предположение, что дети с трудом уживаются с метафорой, – психолингвисты, например, давно пришли к выводу, что маленькие дети достаточно плохо ее понимают и, как правило, не умеют ее объяснить. Однако наблюдения тех же специалистов и родителей доказывают, что в самой детской речи полным-полно метафор, и это – закономерность и одно из главных свойств формирования речи ребенка. На этом психологическом противоречии может, а мне кажется, и должен «играть» поэт, пишущий для детей: показывая мир «изнутри» детского сознания, он подталкивает малыша к активному освоению родного языка, а через него – и всего окружающего.

Недавно еще одна пятилетняя зрительница на премьере кукольного спектакля по «Волшебной флейте» Моцарта, когда принц Тамино уставился на медальон с изображением принцессы Памины и надолго замолчал, закричала на весь зал: «Влюбился!.. Влюбился!..» Закричала отнюдь не с детской издевкой, а с восхищением и плохо скрытой завистью.

В пять лет ко многим приходят эти первые взрослые чувства – любовь и ревность, отчаяние и понимание, что такое дружба. И уже глубоко осознанное представление о семье, домашнем уюте, – когда он есть, и особенно когда его нет. Не будем также забывать о том, что свойственно всем детям, – о чувстве юмора, которое теперь начинает приносить свои плоды. Над чем смеется ребенок – над приятелем, упавшим в песочнице, или над остроумной и тонкой шуткой?

Я иду в школу, или что такое счастье?

Вот я уже

Дорос до лета,

Я прожил дней –

Не сосчитать.

Теперь я знаю:

Счастье –

Это

Приткнуться к маме

И читать!

В шесть лет наш юный герой действительно уже может сказать, что счастье – это «приткнуться к маме и читать». Жизнь во многом приобретает смысл, когда заглядываешь в недалекое будущее и видишь первый ранец или рюкзачок с книгами, вспоминаешь уже знакомый запах свежеотточенного карандаша, слышишь шелест тетрадки и скрип ручки…

Запахи и звуки определяют это будущее. Это запах и звук мечты, и, на мой взгляд, поэзия должна прийти на помощь там, где их следуют закрепить, внедрить в сознание. Шесть лет – это уже тот возраст, когда всерьез задумываются о том, кем стать, когда начинают мучить вопросы, как устроен мир, и каково твое место в этом мире. Вообще-то, примерять на себя мир мы начинаем куда раньше рассчитанного на это подросткового возраста.

В шесть лет уже вовсю закрепляется словесно-игровое отношение к окружающему. Один будущий первоклассник, посмотрев мультфильм о путешествии Нильса с дикими гусями, объявил: «Хочу гуся Мартина!». И стал приставать к родителям: «Заведем гуся Мартина!». – «Хорошо, – наконец сказали ему, – заведем!». Понимая абсурдность своей просьбы, ребенок нашелся: «Конечно, заведем, – откликнулся он. – Ключом!».

Словесная игра – это особый способ открытия мира, а воспитание «филологического» юмора – большое подспорье для души. Очень важно, чтобы все это было в тех стихах, которые попадаются на глаза маленькому читателю.

Я читаю, или домашние радости

 Вот так, пробежав несколько возрастных ступенек, мы, я надеюсь, придем к выводу, что поэтическая книга – по крайней мере, в традициях нашего отечественного семейного воспитания – непременное условие гармонического взросления и «окультуривания» ребенка.

Поэтическая, да, впрочем, и любая другая книжка хороша еще и тем, что чтение – это домашнее занятие: оно проходит в знакомой обстановке, в «ближнем кругу», а если представить себе, что все прочитанное становится предметом непременного обсуждения со взрослыми, а затем и с ровесниками, а затем – что было бы уже совсем здорово! – и с самим собой, то итог понятен и внятен. Что бы мы сами и что бы нам не говорили о сегодняшнем «нечитающем» ребенке, лекарство от этого расхожего явления имеется, и весьма действенное.

Однажды Валентин Дмитриевич Берестов написал стихотворение, которое мы вспоминаем всякий раз, когда разговор заходит о детском чтении, о детской книге, о том счастье, которое малыш получает, когда, наконец, может сам, без помощи взрослых, что-то прочитать:

Как хорошо уметь читать!

Не надо к маме приставать,

Не надо к бабушке идти:

«Прочти, пожалуйста! Прочти!»

Не надо умолять сестрицу:

«Ну, почитай еще страницу!»

Не надо звать.

Не надо ждать.

А можно взять

И почитать!

В этом «А можно взять…» есть еще одно драгоценное сегодня качество: неспешность. В ней есть своя особая прелесть: неспешность – это дом, уют, тепло, именно то, что порою так необходимо нашему читателю. Можно неспешно забраться к папе на колени, неспешно открыть книгу и неспешно, внимательно ее прочитать.

Поспешить мы еще успеем!

Я вспоминаю, или пространство детской поэзии

Первыми стихами, которые я самостоятельно прочитал, были стихи Самуила Яковлевича Маршака, две его азбуки – «Живые буквы» и «Про все на свете». Чуть позже пришли другие стихи – Чуковский, Маяковский, Барто... Азбуки Маршака остались в памяти именно как первое чтение. И даже не столько чтение, сколько разглядывание: рисунки В. Лебедева и В. Конашевича завораживали не меньше, чем маршаковские афористические строки.

Когда я сегодня смотрю на эти картинки, мне становится «мучительно больно» за себя маленького. Теперь я понимаю, чем меня чаровали, например, герои Лебедева, – это было зеркало, это был я сам, это были живые ребята, каждым из которых я хотел стать: «Боря – барабанщик», марширующий в такт ударам своих палочек, «Глеб-гранатометчик» в широких трусах, со спортивной гранатой в руке, «Павел-пограничник» в военной фуражке и с собакой... Все это были клише:

Цезарь вам картинки вытравит на цинке,

Цинковые доски передаст в печать.

Эти – с сегодняшней точки зрения – неуклюжие, некрасиво одетые, заранее оболваненные дети – живые образы моего детства и деться от них некуда.

Пространство детской поэзии тем и привлекательно, что в нем есть место любому читателю, с любыми его сегодняшними литературными пристрастиями. Для ребенка – это пространство будущего, для взрослого – пространство памяти. А объединяет и маленьких, и больших одно: родной язык. Его гармония (или дисгармония) становится, может быть, главным мерилом постижения жизни.

В поэтической работе с малышами мы уповаем на одно: на вкус, на чувство такта и меры, на терпеливость и доброжелательность взрослого, на его умение отличать поэтическую фальшивку от подлинной поэзии. Сегодня, когда книжный рынок завален «поделочной» продукцией, дело это непростое. Если бы можно было всех родителей снова отправить в школу, я бы ввел для них непременный предмет: детская поэзия. Пусть учатся!

P.S. А если говорить о детской поэзии как о непременном предмете нашей семейной педагогики, то вот маленький список, включающий имена 15 детских поэтов, без которых, на мой взгляд, трудно сегодня представить процесс дошкольного поэтического воспитания. Это поэты, чей путь уже завершен. Но, слава богу, у нас немало вполне живых замечательных детских поэтов, о каждом из которых надо рассказывать по отдельности.

Корней Чуковский. Стихи, поэтические сказки, переводы английских народных песенок Чуковского с момента создания превратились в основное чтение наших дошкольников и продолжают им оставаться. Поэтическое наследие Чуковского невелико: почти все его произведения для детей были написаны в 20-30-е годы, они стали краеугольным камнем нашей детской литературы – в том числе и потому, что сам он считал главной целью детского писателя «любой ценой воспитать в ребенке человечность».

Самуил Маршак. С Маршаком – а первые его стихи и переводы для детей появились в начале 20-х годов – наша малышовая поэзия пережила второе рождение. Пожалуй, никто из классиков не повлиял так сильно, так надолго и на ее развитие, и на детскую педагогику. «Дошкольного» Маршака надо читать практически всего – прежде всего, его азбуки, «Деток в клетке», «Разноцветную книгу», его стихотворные сказки и истории, песенки, тараторки, поговорки, загадки и конечно, переводы из английской народной и авторской поэзии.

Саша Чёрный. «Детский остров» Саши Чёрного вышел в 1920 году, и стихи из него для маленьких читателей давно вошли в золотой фонд нашей детской литературы. Не случайно само это название – «Детский остров» – стало чуть ли не нарицательным: так называются разделы в газетах и журналах, появилась даже одноименная радиопрограмма для детей. И стихи его по-прежнему важны, поскольку для малышовой литературы и педагогики все так же злободневен вопрос, как наши дети разговаривают, умеют ли они излагать то, что думают, и как литература на это реагирует.

Даниил Хармс. Для детей Хармс написал немного – всего около шестидесяти стихотворений (включая поэтический пересказ книжки В. Буша «Плих и Плюх»), около двух десятков рассказов и «Представление в 2-х действиях» – «Цирк Шардам». Множественностью повторений, тщательной разработкой абсурдных и парадоксальных тем, существовавших в детском фольклоре – перевоплощений, перевертышей, загадок, путаниц, всевозможных видов словотворчества, – Хармс и поэты-обэриуты утвердили школу детской интеллектуальной поэзии, в которой звуковые и ритмические игры рассчитаны на сотворчество и развитие мышления.

Александр Введенский. Один их самых плодовитых авторов легендарных журналов «Чиж и «Еж», он был автором и стихов, и переводов, и пересказов мировой литературы для детей. На фоне парадоксального Хармса детские стихи Введенского выглядят не менее новаторски. Отличный выученик маршаковской школы, он прибавил к уже опробованным поэтическим ходам оригинальную ритмику и какую-то неведомую до тех пор магию детских заклинаний, основанную на повторе звуков и слов. Он придумал своего рода детский примитив, сведя до минимума поэтические средства, несколькими штрихами рисуя привлекательную, а то и загадочную картинку.

Сергей Михалков. Все, что написал и сделал «взрослый» Михалков нередко заслоняло все то, что он написал для детей в молодости, – того Михалкова, которого любили и привечали Маршак и Чуковский. А писал он замечательные стихи – «Песенка друзей», «А что у вас?», «Мы с приятелем», «Одна рифма», «Фома», «Щенок»… Эти стихи вошли в круг любимого малышового чтения, их читали, пели, представляли на сцене, да и сегодня заражаешься их ритмикой и оптимизмом. В стихах для маленьких Михалков старается говорить очень просто об очень сложном. Это редкий дар, стихи запоминаются и помимо нашей воли становятся точными знаками времени.

Агния Барто. Барто писала для детей стихи, пьесы, киносценарии – с тех пор, как в 1925 году вышла ее первая книжка для малышей, и до последних дней жизни она была активнейшим участником и создателем нашей детской литературы. Она узаконивала новые формы детского стиха, боролась за сложную, необычную рифму, очень много сделала для поэтического воспитания подростков. Но сегодня мы больше всего помним и любим ту Барто, которая писала для маленьких. Ее малышовые стихи обладают непреходящей ценностью живой, увлекательной интонации, а открытый и развитый ею жанр детской сюжетной миниатюры близок сегодняшним детям точно так же, как их сверстникам полувековой давности.

Елена Благинина. Ее детские стихи можно представить легким, ажурным, но прочным мостиком, соединяющим русскую классическую традицию с сегодняшним днем. Первые стихи Благининой для детей появились в начале 30-х годов, и с тех пор более полувека выходили ее поэтические сборники, которые продолжают оставаться любимым семейным чтением. Помимо милых взрослому полузабытых примет далекого детства, есть в стихах Благининой нечто, что привораживает маленького слушателя, а чаще – слушательницу. Об этом «нечто» ребенок вряд ли что расскажет, но поймет и прочувствует. Это – гармония, ощущение соразмерности, равновесие между литературным поэтическим языком и фольклором, мотивы которого так трогательно переплетаются с детскими речениями.

Борис Заходер. Заходера можно было бы назвать народным детским поэтом. А еще вернее – международным. Потому что он сделал национальным достоянием русской литературы шедевры европейской детской классики, в том числе – поэтической. Пересказы Заходера – это его интонация, его находки, его словесная игра, совершенным мастером которой он оставался до последних дней. В конце жизни он прибавил к своим знаменитым азбукам и «Горизонтским островам», к «Вообразилии» и «Считалии» новый жанр «Заходерзостей», расширив аудиторию за счет родителей, включив их в свою детскую игру.

Валентин Берестов. У Берестова вышло множество книг для самых маленьких читателей – он поразительно умел, как говаривал Маршак, «держать звук» и создал образцовую дошкольную лирику. «Все мои стихи для маленьких, – писал поэт, – это игра с детьми. А они – могучие мыслители, фантазеры и любители парадоксов... А еще в этих стихах выражается моя любовь к маленьким детям и огромная благодарность им за те прекрасные часы, которые я имел честь и счастье проводить в их обществе». В. Берестова следует читать медленно и внимательно. И весело. Юмор его понятен даже самым неопытным читателям. И в этом сильнейшая сторона лирического обаяния поэта.

Генрих Сапгир. Первый его сборник вышел в 1960 году. Тогда же, в 60-е, были опубликованы и первые его «азбучные» книги, «Забавная азбука», потом «Лесная азбука», целый логопедический словарь считалок и скороговорок, «Новый букварь», множество стихов, «работающих» на развитие и культуру речи. 70-е годы были особенно плодотворными в детском творчестве Сапгира; в эту эпоху появились значительные его книги «Красный шар», «Карманный комарик» и «Четыре конверта» Следует вспомнить и переводы Сапгира из замечательного еврейского поэта Овсея Дриза, тогда же, в 70-е, неоднократно издававшиеся, а затем собранные в большой книге «Моя песенка».

Александр Шибаев. Его поэзия напрямую связана с педагогической практикой, Шибаев учит детей родной, обыкновенной речи посредством речи поэтической. Загадки, скороговорки, перевертыши, небольшие сюжетные истории про звуки, буквы, слова и знаки препинания – Шибаев пошел в этой игре дальше многих: возможно, впервые в поле зрения детского поэта попала столь обширная область практического языка. Почти все, им написанное, вошло в две его итоговые книги «Взялись за руки друзья» (1977) и «Язык родной, дружи со мной» (1981). Место Шибаева весомо и оригинально: сделав язык главным персонажем стихов, он показал, что игра – когда она существует не ради незамысловатой забавы, а ради учения и постижения культуры – в высшей степени необходима детской поэзии.

Эмма Мошковская. Первая ее книга стихов для детей вышла в 1962 году и называлась «Дядя Шар». Поэтесса словно подчеркивала преемственность традиции, идущей от воздушных шаров в давних детских стихах Даниила Хармса, Осипа Мандельштама или Евгения Шварца. Дошкольник, детсадовец – любимый персонаж стихов Э. Мошковской. Стихов множество – как много загадок, которые приходится решать открывателю мира. Удивительна ритмика, – как будто девчонка скачет через скакалку или восторженный ребенок, глотая слова, рассказывает о чем-то для него небывалом. Стихи переполнены словами, рассказывающими о звуках и изображающими звуки. И вдруг из веселого звукопада рождается тишина, когда можно посидеть и подумать. Ведь вопросы, которые звучат в стихах Мошковской, вызваны тем, что ее герои – думают. Вот что самое главное.

Ирина Пивоварова. Поэтесса, прозаик, автор чудесной книги воспоминаний о детстве. Большинство стихов Пивоваровой – маленькие притчи, нередко веселые, всегда с подтекстом. Она любила сталкивать в стихах противоположности, объяснять посредством поэтической речи очень важную для малышей разницу между большим и маленьким, тихим и звонким, светлым и темным, своим и чужим. Ирина Пивоварова прожила недолгую жизнь, но книги ее и не думают стареть: и сборники стихов – «Тихое и звонкое» (1967), «Жила-была собака» (1973), «Два очень смелых кролика» (1975), «Хочу летать» (1983), «Потерялась в небе птица» (1984), и проза, часто теперь переиздающаяся.

Олег Григорьев. В шестнадцать лет Олег Григорьев написал четверостишие, сейчас известное чуть ли не каждому, – про электрика Петрова, который «намотал на шею провод». Давно и основательно оно вошло в фольклор, как и некоторые стихи из его первой детской книги «Чудаки» (1971). В стихах для детей Григорьевы вывел целую галерею смешных, чудаковатых, трогательных персонажей. Созданию особого колорита во многом способствовал и жанр миниатюры (идущий от раешника и частушки), который чаще всего встречается в творчестве поэта и который был широко представлен в его следующих книгах – «Витамин роста» (1980) и «Говорящий ворон» (1989). Взрослая обращенность детской поэзии Григорьева сделала его широко популярным прежде всего в родительской среде, а парадоксальность поэтического мышления – в детской.

Михаил Яснов, специально для KidReader.ru.