Джулия Дональдсон: Жизнь в детских книгах

Джулия Дональдсон — современная английская поэтесса и прозаик, автор известных детских книг. В 1993 году она выпустила свою первую книжку с иллюстрациями Алекса Шеффлера и с тех пор  достигла феноменального успеха, выпустив более двадцати книг, примерно половину из них с Шеффлером.

Одно из самых известных произведений Дональдсон — сказка в стихах «Груффало», в которой маленький мышонок выдумал страшного зверя груффало, а оказалось, что Груффало существует на самом деле. Недавно «Груффало» исполнилось пятнадцать лет. Более четырех миллионов книг о нем продано по всему миру, телеканал «Би-Би-Си» снял по книгам мультфильмы, шоу поставлено в Вест Энде, в магазинах с успехом продаются игрушки. Груффало затмил самого Винни Пуха — книга о нем уже считается классикой.

— Расскажите, какой путь прошел «Груффало» до того, как стал легендой?

— Идея пришла в мою голову много лет назад (в то время я писала в основном научно-популярные книги). Но я не спешила ей воспользоваться, отложила в долгий ящик. На написание истории меня вдохновила китайская народная сказка. Главным героем должен был стать тигр, но он плохо рифмовался. Небольшой текст из 700 слов целый год пылился на столе у издателя, пока от отчаяния я не послала его Акселю Шеффлеру, мне уже доводилось с ним работать раньше. Когда впервые напечатали «Груффало», мне было 51.

— Вы с детства хотели стать писательницей?

— Я росла в артистической семье — с родителями, младшей сестрой Мари, тетей, дядей и бабушкой, поэтому всегда хотела стать артисткой. Детские мечты об актерстве — отражение моей романтической натуры. Я обожала играть на сцене, и у меня даже был талант. Я крепко дружила с сестрой. Она все время мной восхищалась, а я притворялась (и притворялась довольно убедительно), что я законспирированная фея. У нас была двухъярусная кровать и лохматая собака с обожженным носом Мафлинда — я ее заставляла играть в наших спектаклях. Я свешивала Мафлинду вниз со своей кровати, и она отчаянно танцевала. А я была ведьмой, которая повелевала светом — я щелкала выключателем, и на стенке появлялась потрясающая тень от Мафлинды. Сестра была в полном восторге.

— Расскажите, как вы встретились с вашим мужем?

— Я изучала драматическое искусство и французский язык в бристольском университете, там и познакомилась с Малкомом, он учился на медицинском. Мы много путешествовали по Европе в качестве уличных музыкантов, в те годы я еще писала песни. Однажды отправила запись песни на «Би-Би-Си» — так началась моя карьера сочинителя песенок для детского телевидения. Когда Малком уйдет на пенсию, мы снова станем бродячими артистами. Возможно, переберемся на юг, но квартиру в Эдинбурге продавать не станем, чтобы время от времени возвращаться в Шотландию.

— Он поддерживает вас на творческом поприще?

— Малком меня очень поддерживает, и это не показуха, он искренний человек. Прибежит со службы и сразу пытает: «Ну что, были какие-нибудь хорошие е-мейлы?». Однажды он сказал, что если бы не работал врачом, был бы ассистентом на детской площадке.

— С чего началась ваша карьера писателя?

— В 80-х я подрабатывала в школе и писала истории для детского клуба читателей. Свои наброски я прятала в ящик стола — никак не решаясь послать их в издательство. Так продолжалось до тех пор, пока в 1990 году мне не предложили превратить песню «Мнем и трем» в книжку-картинку. Так я начала работать с издательствами образовательной литературы — писала пьесы и обрабатывала народные сказки.

— Легко ли работалось с издательствами? Пытались ли редакторы повлиять на ваш текст?

— Помню, я годами переписывала свои рукописи, руководствуясь советами редактора. До тех пор, пока он однажды не умер. А другой редактор тут же посоветовал: «Попробуй писать стихотворные обработки классических сказок». Это именно то, что не советовал мне делать умерший! Сейчас я уже не использую в работе классические сказки и басни, а создаю свои собственные.

— Что помогло вам справиться с трагедией, связанной с потерей сына? [Старший сын писательницы — Хамиш — из ребенка с богатым внутренним миром и воображением превратился в сложного, неуправляемого подростка. Ему поставили страшный диагноз — шизофрения. Долгие годы Хамиш страдал от депрессии и психозов, пока в возрасте 25 лет не покончил жизнь самоубийством.]

— Сегодня мало что известно о психических заболеваниях, мы словно до сих пор живем в каменном веке. Я думаю, мой сын просто родился «другим», хотя многие со мной не согласятся, я затронула эту тему в своем молодежном романе «Бег над расщелинами». Смерть сына мне помогла пережить карьера писателя. Очень важно суметь отвлечься, переключиться на что-то стоящее. Особенно если у тебя в жизни происходит трагедия. Я бы никогда не села писать о том, что нам пришлось пережить. Но время лечит, а вещи, которые меня тревожат до сих пор, проявляются в работе. Это, видимо, происходит на подсознательном уровне. Любопытно, например, что в «Человеткине» или в «Тимоти Скотте», даже в «Тюльке» — везде прослеживается идея потери. Быть может, потери душевной, которую я пытаюсь пережить. А, например, «Зог» — уже более светлая книга, написанная с легким сердцем.

— Как вы думаете, что важно в детской книге?

— Главное в истории — для детей или для взрослых — то, что она заставляет вас отправиться в приключение. Разумеется, тут очень важен крепкий сюжет. Я не люблю обобщать, книга любого жанра может быть как прекрасной, так и отвратительной. По-моему, книжка-картинка «Угадай, как я тебя люблю» вполне симпатичная, но сейчас так много книг о животных-отцах или матерях и их славных отпрысках, играющих в лесу на полянке. Все они практически одинаковые. «Ты будешь любить меня, мамочка? О, да!» Ничего страшного в таких книгах нет, но мне кажется, они больше подходят родителям, а не детям.

— А как вы относитесь к детским книгам дидактического характера?

Я не люблю книги-проповеди: «Жил-был такой-то, он был очень стеснительный, и в школе его никто не любил. У него были ужасные проблемы, тра-ля-ля-ля, и что он только не делал! Но однажды кто-то сказал ему «Улыбнись!», и он улыбнулся, и вокруг сразу зажглись улыбки». После такой вот истории сидишь и думаешь: а) что-то не очень правдоподобно! В такой ситуации дети бы беднягу задразнили: Улыбается, как дурачок! И б) как будто родитель стеснительного ребенка действительно считает: сейчас я куплю эту книжку, и все наши проблем исчезнут. Поэтому я скептически отношусь к подобной книготерапии. Не думаю, что если читать сыну такую книжку три раза в день, он покорит улыбками всю школу.

— Как вы относитесь к цензуре в детских книгах?

— Я категорически против. Недооценить ребенка легко, но лучше предоставить ему право выбора. Меня раздражают заявления Филиппа Пулмана о том, что он ненавидит «Нарнию» за ее религиозные аллегории. Постойте-ка минутку, ведь именно это самое прекрасное свойство книги — ты входишь в мир другого человека и смотришь на свой собственный мир чужими глазами. Я сделала ребенка Груффало девочкой. И знаете почему? Меня обвиняли в неполиткорректности из-за того, что все герои «Груффало» — мальчишки.

— Любимый писатель у вас есть?

— Я обожаю Арнольда Лобела. Он мое божество! В своих книгах о Кваке и Жабе он очень щедрый рассказчик, просто замечательный выдумщик. У него получается буквально нашпиговать историю потрясающими идеями, и все они безумно смешные. Его книга «Мышиный суп» в какой-то степени была источником вдохновения для моего «Груффало».

— Поделитесь вашими творческими планами.

— Иногда меня посещают поистине грандиозные идеи, и я обращаюсь за помощью к именитым иллюстраторам, которые очень мило мне отказывают. Хочу сделать с Акселем [Шеффлером] книжку о жуках. Я его маленьких жуков люблю всей душой! Но пока я не придумала хорошей истории. Кстати, идею «Человеткина» мне подкинул именно Шеффлер. Однажды он нарисовал дочурку Груффало с палочкой-куклой в лапе. Знаете, дети любят играть с палками, с ветками, а не только ими драться. Мой сын Хамиш все время играл с палочками, когда мы жили во Франции. У нас тогда было мало игрушек в доме, и он играл с кусками картона и мусором. Утверждал, что это у него мороженое или скрипка. С помощью воображения любая вещь может превратиться в чудо.

Источник: Guardian, текст Сюзанны Растин, перевод Анны Никольской, специально для KidReader.ru