Международный книжный салон в Париже 2014: Проект Вавилона

Когда Хемингуэй писал о том, что Париж для писателя лучший город на свете, он не ошибался. Правда в том Париже по улицам бродили Гертруда Стайн, Скотт Фицджеральд, Джеймс Джойс и Эзра Паунд, а нищий начинающий писатель мог себе позволить пообедать у «Липпа», зато в современном Париже читают (как и едят) ничуть не меньше, чем раньше; писатели продолжают экспериментировать, а издатели их экспериментов не боятся. Именно поэтому многие авторы, такие, как Бернар Фрио, Мари-Од Мюрай, Эрик Орсенна, или, если говорить о взрослых – Раймон Кено, Жорж Перек, Маилис де Керангаль (попробую поставить их в один ряд) – могли появиться только во Франции. Но важно ли на каком языке и где автор опубликовал свои книги, если существуют переводчики, способные их перевести?

Международные книжные салоны во всем мире считаются подтверждением готовности человечества к культурному обмену. И ежегодный книжный салон в Париже не исключение. Его можно описать двумя выражениями: «прямо сейчас» и «там были все». Не Эзра Паунд, конечно, но зато на французских детских стендах: Мари Деплешен, Женевьева Бризак, Жан-Клод Люме, Эрве Вальбек, а на российском – книжки Анны Игнатовой, Андрея Усачёва, Михаила Яснова, Людмилы Улицкой, Аи Эн, Станислава Востокова, Анны Ремез, Дины Сабитовой, Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак (всех не упомнишь) – критик, составитель каталога «Livres pour enfants. De la Russie» («Детские книги из России») и модератор действа Ксения Молдавская вывезла из России всё лучшее. Сергея Седова и меня вывозить не пришлось, мы приехали сами.

 В этом году организацией мероприятий для российского стенда занимался московский Институт перевода, поэтому дебаты о русско-французских книжных связях в области детской литературы свелись к вопросам перевода. Специалист по детской литературе и переводчица с русского языка Одиль Белькеддар уверяла собравшуюся  публику в том, что дети всех народов мира мыслят примерно одинаково и отпугнуть их почти невозможно: «Отпугнуть можно родителей, но не детей». Тем не менее, критик Ксения Молдавская, которая воодушевленно и с юмором рассказывала о представленных на стенде и в каталоге книгах и вовсе никого не критиковала, смотрела на переводчицу с приязнью, но с легким недоверием. А у меня на языке и в голове вертелся только один вопрос: и что же – мы отпугнули всех родителей? Ведь смешно сказать, но почти ни одна из книг, напечатанных за последние 2-3 года, а то и раньше, и составивших «сокровищницу» российских детских издательств, не переведена на французский язык. Почему? Вопрос, связанный с менталитетом, я бы опустила. Российские авторы пишут по-разному –  проблемно, беспроблемно, делая акцент на сюжет, на язык, на жанровость и отнюдь не лишая себя свободы слова – по крайней мере, до нынешнего момента, несмотря варварские законы, мы справлялись.

Вопрос непереводимых реалий я бы тоже опустила – тексты на русском языке не состоят сплошь из таких слов, как «баба», «калач», «матрёшка» и «шапка». А даже если и встречаются кочки на дороге, то, по остроумному замечанию Одиль Белькеддар: «Какая разница калач или круассан? И то, и другое вкусно».

Директор Коллежа литературных переводчиков CITL Йорн Камбрелен объясняет ситуацию с русскоязычной литературой неотлаженной системой работы российских издательств, которые недостаточно вкладываются в продвижение своих авторов и не присылают каталогов, переведенных на французский язык. «Немаловажную роль играют и поставщики, - добавляет ассистентка CITL, - книгу из России бывает просто-напросто очень сложно получить». А переводчик Поль Лекен добавляет: «Чтобы представить русскую книгу издателю, нужен хороший пробный перевод. Заинтересован должен быть, прежде всего, переводчик. Переводчиков с русского языка в принципе мало, а таких, которые готовы бодаться и проталкивать книгу, ещё меньше. Боюсь, что и нынешняя политическая ситуация не улучшит положение дел. Но, увы, меньше всего Россия думает о том, что теряет своих иностранных читателей».

К российскому стенду подходят в основном русские, проживающие во Франции. Они покупают книги для детей и внуков и, конечно, интересуются в основном уже известными именами и разделами «История и культура», «Мастера иллюстрации», «Народы России». Дети, впрочем, невзирая на выбор взрослых, хватают с нижней полки «Мышь Гликерию», «Вектор пластилина», «Бумажный зонтик». Новейшая подростковая литература простаивает – то ли проиллюстрирована чересчур шикарно для французского глаза, привыкшего к сдержанному стилю и более низким ценам, то ли я не знаю что.

В любом случае единственно правильный план, которого, в данном контексте, по-моему, следует придерживаться и которого мы, авторы, переводчики, критики, издательства и всё литературное русскоязычное сообщество придерживаемся – писать как можно больше хороших книг, составлять каталоги, переводить фрагменты русскоязычных текстов для зарубежных издательств и дружить. Как, подытоживая дебаты, заметила Одиль Бекеддар: «Вот я перевела один рассказ. Сейчас переведу следующий. Маленькими шажками мы придем к своей цели». Кто знает? Может, и построим Вавилон. В конце концов, если план «А» не сработает, воспользуемся планом «Б», а если план «Б»… – азбук на русском языке издано много.

Ася Петрова, специально для Kidreader.ru