Мария Бершадская: «Я, вроде как, выросла…»

— Я читала в одном Вашем интервью, что идея серии книг про Большую Маленькую девочку появилась благодаря Вашей средней дочке. А как вообще проходил процесс от задумки до полного воплощения, много ли времени понадобилось для реализации? Какие были сложности и были ли они вообще?

— Да, я придумала Женю, глядя на свою среднюю дочку. Тогда я вдруг поняла, как сложно, когда ты выглядишь уже почти взрослым, а на самом деле ты еще ребенок. Снаружи — большой, а внутри — маленький. Я видела, как ей нелегко от этого несоответствия... ну и развила эту идею, придумав такую великанскую девочку. Девочку, которая СНАРУЖИ уже выросла (и даже переросла всех вокруг), но продолжает расти, взрослеть и меняться — ВНУТРИ.  Кстати,  катализатором  всей этой истории невольно стал главный редактор издательства «КомпасГид» Виталий Зюсько. Я живу в Минске, и издательство проводило там презентацию книг Дельфины Перре. Ну и потом, уже после встречи, я подошла к Виталию, с которым тогда была незнакома, и  рассказала, что вот — есть идея такой книжки. Он сказал, что это может быть интересно... Собственно, тут все могло и закончиться. Ну а дальше я написала первые три истории про Большую Маленькую Девочку, и на эти три истории откликнулись три издательства. В том числе и «КомпасГид». Такое вот сказочное начало получилось.

И я очень обрадовалась, потому что книжки «КомпасГид» я давно знала и они мне всегда нравились. Я вам сейчас открою секрет. У меня на столе жила компасгидовская открытка с крокодилом, который стоит под дождем. Я купила ее еще до того, как придумала первую историю про Девочку. Так что можно сказать этот крокодил — предвестник всего, что случилось потом.

— Участвовали ли Ваши дети в написании, предлагали ли они какие-то идеи?

— Нет, в написании книжек они не участвуют. Чем я беззастенчиво пользуюсь, так это возможностью наблюдать за детьми и их взаимоотношениями. За психологией, так сказать. Все под рукой, вот, например, отношения сестер с довольно большой разницей в возрасте. Лежу, спрятавшись за кустиком, а вокруг меня на свободе резвятся дикие дети. Очень удобно, главное не забывать их вовремя кормить. Ну и потом всегда можно проконсультироваться по поводу каких-то словечек или ситуаций. Увлечения детей тоже помогают. Зимой мы все не отрываясь смотрели сериал про Шерлока Холмса, и я уже тогда поняла, что надо срочно писать детектив.  И написала «Дело о клетчатой сумке». Женя, конечно же, старается быть похожей на Холмса-Камбербэтча. А больше я вам ничего не расскажу.

— Что стало основой для сюжетов этих историй про Большую Маленькую девочку?

— Ну, наверное, безумные фантазии автора, потому что я люблю придумывать смешные, даже абсурдные истории! Конечно, я не совсем оторвалась от реальности. Какие-то мелочи, детали — они очень личные — и мне хотелось их сохранить. Я рада, когда они остаются в книжках и мои дети их узнают. Иногда какая-то реальная ситуация становится поводом для истории.

Вот, например, я в первом классе очень хотела в туалет и бежала после уроков домой, чтобы успеть, потому что в школе это было сделать невозможно. Не спрашивайте почему, этому нет логических объяснений. И вот я возилась с замком, открывала дверь и поняла что уже все... не успела. И это был позор и ужас. Ведь я — большая. Первоклассница. И четвертая книжка — про то, как Женя пошла в первый класс, — началась для меня с этой истории. Ну а потом вокруг придумалось много всякого-разного-смешного. Интересно, что когда я читала «Семь с половиной крокодильских улыбок»  разнообразным  детям, многие говорили, что у них были те же проблемы и они тоже в школе боялись ходить в туалет. «Только я не думал, что в книжках можно об этом писать», — так мне сказал один мальчик.

Я еще хотела чуть-чуть рассказать про седьмую книжку, она вышла совсем недавно. Вот она тоже очень личная и важная для меня. Она не случайно называется «Грустный радостный праздник». С одной стороны, это новогодняя история. И в то же время Мишка  узнает, что дедушка болен и скоро умрет. Вот так все переплелось: горечь и радость, смешное и то, что причиняет боль... И ведь это невозможно разделить, из этого и состоит жизнь. Женя с Мишкой устраивают праздник для дедушки — и у них все получается. Мне очень важно было написать эту книжку, мне кажется, она может стать еще и поводом для разговора, на который взрослым порой трудно решиться. Когда умирал наш дедушка, младшей дочке было пять лет. И это были праздничные дни — Новый год, Рождество... У нас все было совсем по-другому, чем в книжке. Но опыт, какие-то важные вещи, которые я поняла — это оттуда.

— Есть ли в главной героине что-то от Вас самой, хотели бы Вы быть на нее в чем-то похожи?

— Ну конечно, есть, иначе, наверное, я бы не смогла писать эту книжку от первого лица. Наверное, Женя — такой гибрид меня самой (причем и маленькой, и нынешней) и моей младшей дочки. Ну а что-то, конечно, придумано.

— И еще вопрос о героях: у таксы Ветки, у Мишки, у кого-то из других героев есть реальные прототипы или все они полностью придуманы?

— У таксы — точно нет. У меня никогда не было собаки, я о ней только мечтаю. Надеюсь, что все-таки она у нас появится. И Мишка, и Соня — придуманные персонажи, хотя какие-то черты я подгребла, конечно, от реальных детей. У нас есть друзья, первую книжку я вообще написала, живя у них на даче. Так вот там, среди пятерых детей, есть и Мишка, и Соня. Хотя они по характеру совсем другие. Кстати, Мишкины уши «пришли» от их старшего брата, Гриши. И каждую новую книжку я всегда читаю сначала своим детям, а потом вот этим — «двоюродным». Соня и Миша особенно внимательно слушают.

— Когда Вы создавали образ Большой Маленькой девочки, Вы ее представляли так, как нарисовала Саша Ивойлова, или как-то иначе? Важно ли для Вас, чтобы иллюстрации соответствовали Вашему представлению?

— Мы очень долго искали иллюстратора, и я рада, что издательство «КомпасГид» так серьезно к этому отнеслось. Наше сотрудничество с Сашей Ивойловой — настоящий подарок! Запоминающийся образ Девочки с длинными «макаронными» ножками — это изобретение Саши. Очень удачное. Можно придумать историю, где один из героев намного выше других, а вот потом все это скомпоновать на рисунке, придумать обаятельного персонажа, чтоб он не выглядел большеголовым монстром рядом с остальными... Это невероятно трудно. И у Саши это замечательно получилось! Сейчас я даже не представляю, что Девочка может выглядеть как-то иначе. Сама я ТОЧНО знала, что Женя не должна была быть рыжей, чтоб не было ассоциаций с Пеппи. И я не представляла ее блондинкой... Ну никак! Я знала, что у нее темные волосы, она худенькая, немножко неуклюжая. Очень обаятельная, но совсем не красавица-принцесса.

— Как бы Вы хотели, чтобы дети восприняли Ваши книги, что, по-Вашему, они должны из них вынести?

— Ой. Когда я представляю что-то выносящих из книги детей, мне сразу их жалко. Вспоминаются грузчики, несущие тяжелый шкаф. Я не хочу детей чему-то специально УЧИТЬ, не хочу, чтоб они что-то ВЫНОСИЛИ. Мне нравится рассказывать истории. Хочется, чтоб они были вкусные, как пирожки, и детям  хотелось еще. Ну а если с этими историями дети «проглотят» какую-нибудь мысль — например, о том, что люди могут быть очень разными, что МОЖНО быть чудаком, ни на кого не похожим, — то это, конечно, здорово.

— Из всех 12 рассказов про Большую Маленькую девочку, можете особенно выделить какой-нибудь один, самый любимый, самый интересный или, может быть, тот, который дался труднее всего?

— Сложно пишутся книжки на сложные темы. Вот «Грустный радостный праздник» писался трудно. Еще есть история «Про Любовь», она так и называется. Эта книжка совсем новенькая и поэтому для меня — самая-самая, я все время к ней возвращаюсь, чтобы что-то доделать... А первой книжке особенно повезло, потому что по ней замечательный театр «Картонка» сделал небольшой спектакль. Вот здесь можно увидеть ролик, снятый на спектакле и на презентации книжек, а заодно полюбоваться на Беньку (кабаре-бэнд «Серебряная свадьба») и послушать, как она поет песню Большой Маленькой Девочки.

— Когда в «КомпасГиде» выйдут все заявленные 12 рассказов о Большой Маленькой девочке, Вы планируете продолжить о ней писать или будете создавать новых героев? Расскажите, какие у Вас ближайшие творческие планы?

— Я хочу написать пьесу для кукольного театра. Возможно, что в ней объединится несколько историй про Женю и получится что-то новое. Я бы и сценарий для мультфильма с удовольствием сделала. Мне кажется, и в анимации эту историю можно интересно рассказать, конечно, что-то меняя. Такие вот «наполеоновские планы»... А если что-то совсем новенькое... У меня есть заявка на книжку-картинку, которая называется «Десять секретов», она для детей 6–8 лет. Хочу ее дописать. Есть повесть для подростков «Часовые пояса», она тоже пока только задумана. Во время одной из встреч в Калининградской области в библиотеку пришли подростки. Я, конечно, сначала растерялась немного, потому что моя презентация и книжки про Женю придуманы для  младшеклассников. Пришлось быстренько перестраиваться. Вот я и стала рассказывать  эту, еще не написанную книжку. Ну и в конце пришлось пообещать, что я ее напишу и они смогут ее прочитать. Так что теперь не отвертишься.

— Поделитесь, а в детстве Вы сами выбирали для себя, что читать, или родители Вас «направляли»? Какие были первые любимые книги, любимые авторы?

— У нас был дом, заполненный книгами, — это было самое главное воспитание. И все читали — и мама, и отец. Было много хороших стихов. Помню самиздатовского Пастернака в обложке из синего плюша. Наверное, ради него разрезали какую-нибудь парадную скатерть. Еще помню, как в шестом классе я заболела, и мама читала мне рассказы Чехова — и после этого я сразу его полюбила. Любимые книги в разном возрасте — разные. Очень нравилась Линдгрен, ее тогда трудно было купить, у меня своей не было, а я о ней мечтала. «Хижина дяди Тома» — любимейшая, зачитанная и зареванная. Трилогия Александры Бруштейн «Дорога уходит в даль…». Лет в 13–14 — «Воспоминания» Анастасии Цветаевой, «Футуристы» Чуковского, «Слово живое и мертвое» Норы Галь. Три любимые книжки, которые я не раз перечитывала. Кажется, я была большая зануда! А вот сказки я полюбила читать, только когда выросла. До сих пор не могу остановиться. Ну и еще было много стихов — Заболоцкий, Цветаева, тоненькая книжка Мандельштама, в 10-м классе появился Бродский, тоже самиздатовский.

А вот с Пушкиным у меня как-то не складывалось, хотя дома были целые полки пушкинистики — моя мама из Тарту и, учась на физфаке, пропадала на лекциях Лотмана. Кстати, да, вот на Пушкина меня «направляли». Но я не слушалась и сворачивала в сторону.

— Почему Вы решили «переквалифицироваться» в детского писателя? Мечтали об этом с детства?

— После окончания сценарного факультета ВГИКа я попала на «Улицу Сезам», это был самый первый сезон, тогда же приехали американцы, они учили русских сценаристов. Это был потрясающий опыт. Тем более, что пришла я туда в общем-то случайно, я думала, что я очень серьезная и взрослая и хочу сочинять что-нибудь такое... суровое. Для больших. И вдруг оказалось, что мне и другое нравится и, похоже, у меня это получалось. Во всяком случае, меня очень поддержали старшие коллеги. А они были настоящие и очень хорошие детские писатели. Я работала на «Улице Сезам», и тогда же в издательстве «МЭТ» вышла тоненькая первая книжка с моими стихами для детей. А потом была работа на телевидении, я довольно долго писала сценарии для документальных фильмов и все думала: «Во-о-от, когда-нибудь потом я стану писать детские книжки». Знаете, как в детстве мы мечтаем — что будет, когда я вырасту. И у меня появились уже свои дети, и в какой-то момент я поняла, что уже нельзя ничего откладывать «на потом», потому что — хоть в это и не очень верится — я, вроде как, выросла.
Вот так все и получилось.

Беседовала Ирина Эдлина, специально для KidReader.ru