Анна Никольская: «В "Бабаке" самое важное — настроение веселого абсурда»

— Анна, расскажите, пожалуйста, когда возникла задумка этой книги?

— В 2008 году, у меня тогда родилась дочка. Я не писала почти все девять месяцев, а тут руки сами потянулись за бумагой и ручкой. Первые главы я написала, не садясь за компьютер — в перерывах между кормлениями.

— Какова предыстория ее создания?

— Однажды я гуляла по парку с коляской и вдруг увидела странного мужчину с собакой. Он был одет в шубу, причем в женскую. А дело было летом. Его собака выглядела еще смешней — она была лысая. Не по породе, а бритая наголо. Бритый сенбернар. Но самое странное было даже не это. Мужчина собаке что-то рассказывал, а та шла и сосредоточенно кивала, как будто все прекрасно понимала и поддакивала ему. Я их увидела и…

На самом деле, я это только что придумала. Никакой предыстории нет. Я обычно не фиксирую, как возникает идея книги. У меня не получается поймать этот «волшебный» момент и его запомнить.

— Как появились персонажи, сюжетная линия?

— Сначала родилась Бабака. До нее я уже довольно много написала собачьих рассказов — я такой собачник с детства. А когда я только начинала писать, в нашей писательской организации, прочитав мои рукописи, мне дали простой совет: писать о том, что хорошо знаешь и любишь. Или лучше вообще не писать. Я это восприняла очень буквально, и все, что выходило из-под моего пера, долгое время было о собаках. А как-то раз в голове вспыхнул образ такой самоуверенной, харизматичной говорящей собаки, и я стала плясать от него, как от печки.

Никакой сюжетной линии не было, герои возникали спонтанно, на ходу. В основном из наблюдений за близкими. Костя Косточкин — такой прекраснодушный наивный ребенок, для которого Бабака — безоговорочный авторитет. Папу Косточкина я писала со своей мамы — она в прошлом тоже главврач психоневрологического диспансера, а мама Кости — собирательный образ мечтательной провинциальной артистки. На самом деле, в книге много эксцентричных персонажей — и среди одноклассников Косточкина, и среди учителей. Мне хотелось, чтобы каждый из них блистал, поэтому я всех с любовью выписывала. Проходных персонажей в Бабаке, по-моему, нет.

— Анна, а легко ли писалась книга?

— Да! Я писала ее с удовольствием, абсолютно не мучаясь. На тот момент я вела маленький блог в Живом журнале и сразу выкладывала рассказы туда. У меня появилось несколько постоянных читателей, в том числе, и среди учителей. Они меня курировали, не давали сорваться в чистый воды абсурд.

— Сколько времени заняла работа над книгой?

— Где-то месяца три. Вторую часть — «Косточкин» — я написала еще быстрей. Мы тогда уже заключили договор с издательством, и помню, редактор у меня спросил на полном серьезе, сколько часов в сутки я сплю? Но у меня почти со всеми текстами так — стараюсь писать быстро, пока горит огонек. Потом откладываю на несколько месяцев и правлю.

— Был ли с самого начала «виден» весь сюжет или герои жили собственной жизнью и дальнейшие события становились понятными в процессе написания?

— Сначала я задумывала книгу коротких новелл с участием сквозных героев. Получалось, что каждая глава — законченный отдельный рассказ. Я тогда находилась под большим впечатлением от прозы Марины Москвиной, ее книги «Моя собака любит джаз». Думаю, что это чувствуется по тексту. Но потом неожиданно мама Кости забеременела, и финалом закономерно стало рождение младшей сестры Аделаиды. Эта идея пришла мне в голову, когда уже была написана половина книги — словом, как раз вовремя. Еще бы чуть-чуть и все сложилось как-то по-другому.

— Есть ли у вас любимый персонаж? Кто из персонажей ближе вам, или, может быть, похож на вас?

— Любимые — Бабака и Костя. Они оба на меня похожи, я ведь по гороскопу близнецы. Во мне всего понемножку. Что-то от громовержца Бабаки, что-то от скромного вдумчивого Кости. Наверное, во всех героях есть по чуть-чуть от автора, по-другому у меня не получается. Есть еще такой персонаж Нинель Колготкова — девочка, в которую Костя влюблен, она пианистка. В одном рассказе Колготкова участвует в конкурсе юных музыкантов, он списан с моих детских воспоминаний. Там и мокрые ледяные ладошки, которые мы грели в варежках, и «Бурный поток» Майкапара, который мы исполняли с учительницей в четыре руки. Я не справлялась с темпом, она это прекрасно знала и бабахала фортиссимо, чтобы меня не было слышно в зале.

— Какие сложности возникали в процессе работы? Что было самым сложным?

— Была одна проблема, которую я сразу не разглядела. Мне тогда подсказал Игорь Жуков, он один из первых читал рукопись. В какой-то момент я сорвалась на инверсии, работала под Зощенко. А их потом очень трудно вымарывать. Несколько раз пришлось просто заново переписывать текст. Глаз замыливается, и ты уже не чувствуешь, что порядок слов не тот.

— А что, наоборот, было легко?

— Все остальное. Помню, ложилась и перед сном обдумывала сюжет следующего рассказа, наутро садилась и записывала его. Как под диктовку учителя. Я очень люблю это состояние — когда ты не вымучиваешь каждую строчку, а как будто становишься инструментом в чьих-то руках, самопишущим пером. Оно редко возникает, но на этом заряде я написала и «Бабаку», и «Косточкина». Над второй книгой мы работали с Владимиром Бредихиным. Он прекрасный детский поэт, один из моих любимых. Я каждый день отсылала ему новую главу, а он мне буквально на следующий стихи к ней. Здорово работать вместе с талантливым человеком и видеть, что все получается. После этого я писала с Игорем Шевчуком и Валентиной Дегтевой — мне нравится работать в соавторстве.

— Были ли какие-нибудь забавные случаи в процессе работы над книгой?

— Был один случай, он произошел уже после выхода книги. Друзья подарили мне игрушечную Бабаку, причем сразу две штуки. У нее даже есть гардероб — платья, сумки, все такое. Одна сейчас живет в «Клевере», вторая — у меня. Я беру ее с собой, когда путешествую, фотографирую. Один раз мы фотографировались с одноклассниками дочки — Бабака сидела с краю. И вдруг к нам подлетает огромная коричневая псина, на всем скаку хватает Бабаку за голову и уносится вдаль. Перебежала через дорогу — и к морю. Мы были в немом шоке. Хозяйка сначала долго извинялась, а потом побежала догонять. В итоге Бабака вернулась к нам с прокушенной головой, вся в слюнях и песке. Но я считаю, это было ее боевое крещение. Или какое-нибудь знамение.

— Легко ли книга нашла своего издателя?

— Почти сразу. Правда, из этого в итоге ничего не получилось. Рукопись приняли в издательстве «Мир Детства Медиа», были уже нарисованы иллюстрации и шла работа с редактором над продолжением, но потом все плавно сошло на нет. На тот момент финансовые дела у издательства были не слишком хороши, и книгу не напечатали. Больше всего мне жалко работу Максима Покалева. Он сделал очень смешные, цветные иллюстрации, которые были стопроцентным попаданием в суть. Потом «Бабаку» рассматривали в «Астрель-Спб», но тоже на каком-то этапе пришел отказ. В то время я уже сотрудничала с «Клевером», я показала текст моему редактору Лене Измайловой и Александру Альперовичу, и через несколько дней мне коротко ответили: «Хотим издать!». Я подпрыгнула до потолка, когда это услышала.

— Довольны ли вы результатом?

— Мне только недавно удалось подержать книгу в руках — родители привезли в Англию. Мне очень все понравилось: качество печати, обложка, бумага — стильно сделано. Я к этому трепетно отношусь. И иллюстрации у Насти Мошиной получились классные. Мы с ней какое-то время переписывались, принюхивались друг к другу. Я ей долго и нудно рассказывала про Барнаул и про его архитектурные достопримечательности (пусть она меня простит). Настя человек с юмором, с хорошим ироничным взглядом на жизнь, я это качество очень ценю в художнике.

— Анна, что для вас самое важное в этой книге?

— Ее дух. Настроение. Веселый абсурд, восторженный гротеск, сюрреализм нашей повседневной жизни — называйте это, как хотите. Мне нравятся такие люди, как Косточкины: несерьезные и безрассудные, в хорошем смысле.

— На что вам хочется обратить внимание читателей?

— Сейчас я буду долго и нудно рассуждать об идейном посыле книги… Нет, я не умею. Пусть люди просто читают и радуются, и надеюсь, смеются. Желательно громко, чтобы к ним прибежали из соседней комнаты.

— Чем книга ценна для вас?

— В ней много нашего, барнаульского — люди, дома, места. Например, адрес, по которому проживают Косточкины, настоящий. В этом доме живут мои родители, я там жила почти всю жизнь. Мама Кости работает в Драмтеатре имени Шукшина, куда нас в детстве водили всем классом. Или наша знаменитая городская елка на площади Сахарова, куда один мужчина принес шубу на плечиках, с женой внутри и попросил повесить ее на самую маковку. Деревня Калистратиха, где живет агроном баба Моня, — это под Барнаулом, а дача Косточкиных в Рассказихе — наша дача. В повести много людей и мест, которые я люблю.

— Анна, спасибо вам большое за очень интересный рассказ. Мы очень ждем продолжения книги и желаем вам новых побед!

— Спасибо вам!

Беседовала Екатерина Орлова, специально для KidReader.ru.